Химчистка дивана на дому

• 25.02.2017

Спустя восемь лет Рабинович показал экспрессивный образ места действия еще одного «пира» на сей раз в трактире, олицетворявшем уходившую в прошлое провинциальную деревянную Россию и становившимся последним прибежищем для убегавших от наказания героев мхатовской постановки «Растратчики» B. Катаева (1928). Декорация этой картины, контрастируя оформлению остальных картин (решенному в духе сценического дизайна: московское учреждение, улица, железнодорожный вагон, коммунальная кухня и т.д.), по сюжету пьесы предназначалась для сатирически-гротескового пьяного загула, в котором наряду с героями принимал участие чуть ли не весь ярмарочный город Калинов. Однако в исполнении Рабиновича композиция трактира предстала в столь драматичном изломе всех своих форм, что воспринималась как образ погибающей жизни. Казалось, еще немного, и она рухнет, распадется, растворится в глухой черноте враждебного ей пространства. Сочетания же глубокого синего, зеленого, фиолетового, охристо-желтого и черного звучали как грустная еврейская цветовая мелодия, окрашивая русский трактир в местечковые тона и ставя эту декорацию в ряд произведений еврейского театрального экспрессионизма. Возможно вам понадобится химчистка дивана на дому.

Наиболее же типичным проявлением данного направления в искусстве оформления спектаклей стала работа Р. Фалька над постановкой А. Грановского «Ночь на старом рынке». В ней театр как бы окончательно прощался с прошлым своего народа с миром еврейского средневековья. Причем, прощание это носило характер «карнавала ужасов», и его первоначальный замысел родился вскоре после премьеры «Колдуньи» - жизнерадостного игрового представления, исполненного в духе народных еврейских действ «Пуримшпиль» и оформленного Рабиновичем, как мы помним, модернизированными приемами игровой сценографии. Во всяком случае, Грановский предложил Фальку работать над «Ночью» еще за два года до того, как спектакль был показан зрителям. Художник сразу же проникся внутренней мелодией поэмы И. Переца, ощутил «очень замкнутую, гнетущую атмосферу этого мирка: город, рынок, кладбище. Живые и мертвые не контраст, а как бы одно и то же...».